Дочь обвиняет маму в смерти отца, считая, что она не боролась за его жизнь

Семейные трагедии оставляют глубокие шрамы, особенно когда близкие начинают винить друг друга в случившемся.

Светлана, 52-летняя жительница большого города, пережила тяжёлую утрату мужа, но боль усугубилась обвинениями со стороны её дочери.

Девушка считает, что мать не сделала всё возможное, чтобы спасти отца, и фактически бросила его в трудный момент.

Светлана поделилась своей историей с редакцией ТУТ НОВОСТИ, чтобы рассказать, как она переживает эту травму и пытается справиться с чувством вины и осуждением со стороны дочери.  

Как началась эта трагическая история с вашим мужем?

Мой муж, Виктор, заболел два года назад. Ему диагностировали рак лёгких, уже на поздней стадии. Мы сразу начали лечение — химиотерапия, обследования, консультации с врачами.

Я была с ним на каждом этапе, возила по больницам, искала лучших специалистов. Но болезнь прогрессировала быстро. В последние месяцы он уже не вставал с кровати, и врачи сказали, что шансов почти нет. Это был страшный период для всей нашей семьи, особенно для нашей дочери Кати, ей тогда было 20 лет.

Как ваша дочь восприняла болезнь отца?

Катя очень тяжело это переживала. Она обожала отца, они были очень близки. Она постоянно искала в интернете какие-то альтернативные методы лечения, предлагала везти его за границу, хотя мы не могли себе этого позволить.

Я видела, как она цеплялась за любую надежду, и пыталась её поддерживать, но иногда её идеи были нереалистичными. Она хотела, чтобы я делала больше, но я и так делала всё, что могла.

Когда начались обвинения со стороны дочери?

После смерти Виктора, около года назад. Когда его не стало, Катя замкнулась, почти не разговаривала со мной.

А потом, через пару месяцев, она начала говорить, что я виновата. Она сказала, что я не боролась за него до конца, что я «сдалась», когда врачи сказали, что ничего не поможет. Она считает, что я должна была найти другие клиники, продать всё, что у нас есть, ради его лечения. Её слова: «Ты просто его бросила». Это было как нож в сердце.

Что именно, по её мнению, вы должны были сделать?

Катя уверена, что я могла найти какое-то экспериментальное лечение за границей или попробовать нетрадиционную медицину. Она читала про какие-то клиники в Германии и Израиле, где, по её словам, спасают даже безнадёжных пациентов. Она упрекала, что я не продала квартиру, машину, не взяла кредиты.

Ещё она считает, что я слишком быстро согласилась с врачами, которые предлагали только паллиативную помощь.

Как вы принимали решения во время его болезни?

Я старалась делать всё, что в моих силах. Мы консультировались с тремя онкологами, ездили в Москву на обследование, пробовали все доступные методы.

Но когда врачи сказали, что дальнейшее лечение бессмысленно, я прислушалась к Виктору. Он был слаб, ему было больно, и он хотел провести последние дни дома, с нами. Я не могла заставлять его продолжать борьбу, которая не давала шансов. Это было его решение, и я его поддержала. Но Катя этого не принимает.

Как обвинения дочери повлияли на ваши отношения?

Наши отношения почти разрушились. Катя живёт со мной, но мы почти не общаемся. Она холодна, отвечает односложно, иногда уходит к подруге, чтобы не быть дома.

Когда я пытаюсь говорить с ней, она либо молчит, либо снова начинает обвинять. Я чувствую, что потеряла не только мужа, но и дочь. Это невыносимо, потому что я люблю её и хочу вернуть нашу связь, но не знаю, как.

Пытались ли вы объяснить ей свою позицию?

Много раз. Я рассказывала, как всё было, как Виктор сам принял решение отказаться от лечения, как я пыталась найти любые варианты. Но она не хочет слушать. Ей кажется, что я сдалась слишком легко.

Я даже предлагала пойти к психологу вместе, чтобы разобраться, но она отказалась. Она говорит, что я должна была сделать больше, и точка. Иногда я думаю, что она винит меня, потому что ей проще злиться на меня, чем принять, что папы больше нет.

Как эта ситуация влияет на вас эмоционально?

Я живу с постоянным чувством вины. Хотя я знаю, что сделала всё, что могла, слова Кати заставляют меня сомневаться. Я прокручиваю в голове, могла ли я что-то изменить, правильно ли я поступила.

Плюс я сама до сих пор горюю по Виктору, и мне тяжело справляться с этим одной. Иногда я плачу ночами, потому что чувствую себя виноватой перед дочерью, но в то же время злюсь, что она не видит моих усилий. Это как будто я застряла между горем и обидой.

Есть ли у вас план, как наладить отношения с дочерью?

Я надеюсь, что время поможет. Я стараюсь быть терпеливой, не отвечать на её обвинения, но и не молчать. Иногда я пишу ей письма, где объясняю свои чувства, но она их не читает.

Я думаю снова предложить ей пойти к психологу, может, через какое-то время она согласится. Ещё я стараюсь давать ей пространство, но показывать, что я рядом. Хочу, чтобы она поняла, что я не враг, а человек, который тоже потерял близкого.

Что бы вы посоветовали людям, которые столкнулись с подобными обвинениями от близких?

Не принимайте обвинения близко к сердцу, но и не закрывайтесь от разговоров. Иногда люди обвиняют, потому что им самим больно, и они не знают, как справиться. Дайте им время, но не позволяйте разрушать себя.

И не бойтесь просить о помощи — у друзей, у специалистов. Главное — помнить, что вы сделали всё, что могли, и никто не вправе требовать от вас невозможного.