Знакомое до боли чувство дежавю, когда новая связь, несмотря на все красные флаги, кажется удивительно комфортной.
Мы часто идем на поводу у этого обманчивого ощущения, не отдавая себе отчета в его истинной природе, сообщает корреспондент ТУТ НОВОСТИ.
На самом деле, за ним часто стоит мощный психологический механизм, а вовсе не судьба. Наш мозг бессознательно тянется к паттернам, которые он уже знает, пусть даже они и причиняли боль в прошлом.

Это явление родом из детства, из тех самых ранних отношений с родителями или значимыми взрослыми. Мозг фиксирует модель близости, пусть даже неидеальную, и впоследствии воспринимает ее как норму.
Люди, выросшие в атмосфере непредсказуемости или эмоциональной скупости, во взрослом возрасте могут скучать по интенсивным, но нестабильным отношениям. Спокойная и надежная привязанность будет казаться им пресной, даже подозрительной.
Нейробиология объясняет это просто: знакомые сценарии, даже негативные, требуют от мозга меньше энергии. Он идет по проторенной нейронной дорожке, а не прокладывает новую, неизведанную.
Влюбленность здесь выступает как идеальная маскировка, окутывая старые раны розовой дымкой гормонов. Окситоцин и дофамин создают иллюзию, что на этот раз все будет иначе, хотя фундамент отношений построен на том же шатком грунте.
Разорвать этот круг возможно только через глубокую рефлексию. Необходимо честно и безжалостно проанализировать, что именно притягивает в партнерах, какие чувства они вызывают в первые недели знакомства.
Специалисты рекомендуют обращать внимание не на слова, а на телесные реакции и повторяющиеся сценарии. Постоянное напряжение в животе, оправдание его поступков перед друзьями, чувство, что нужно «заслужить» его любовь — все это тревожные сигналы.
Разрушительный паттерн ломается в момент паузы, в осознанном одиночестве. Только остановившись, можно различить голос истинных желаний от навязчивого эха прошлого.
Это трудная работа, сравнимая с переучиванием писать другой рукой. Но она открывает путь к связям, где вы больше не спасатель, не жертва и не преследователь, а цельный человек, встречающий другого цельного человека.









